Вечный инстинкт - Страница 2

— Послушайте, я… — Руби замолкла на полуслове. Голос ее сорвался, когда она узнала мужчину, стоявшего перед ней.

Шок, страх, гнев, паника… и еще какое-то острое чувство, которое она не смогла распознать, вихрем взбурлили и взорвались, словно петарда. Колени молодой женщины подогнулись — и Руби чуть не упала в обморок от стремительного наплыва эмоций.

Конечно, он был одет безупречно: темно-синий деловой костюм и хрустящая голубая рубашка. На ней же были старые джинсы и мешковатая футболка. Но разве это имеет значение?

Руби пришлось подавить дрожь, грозившую выдать ее. Это лицо, являвшееся ей в дневных грезах и во сне, совсем не изменилось с годами. Он выглядел даже более красивым и мужественным. Темно-золотистые глаза смотрели так же пристально и завораживающе, как тогда. Может, это оттого, что бесшабашная девчонка давно превратилась в женщину, а потому мгновенно поняла, какой потрясающе сексуальный мужчина стоит перед ней?

Она не могла поверить своим глазам — и застыла в молчании. Страх и ужас наполнили ее сознание, а сердце… Нет! Какое бы влияние ни оказал он тогда на ее сердце, Сандер Константинакос не овладеет им во второй раз.

Но все же короткое предательское слово «Ты…» соскользнуло с ее губ, полных и ярко-красных от природы, за что родители и назвали дочку Руби — Рубином. Золотистые глаза Сандера презрительно и надменно блеснули. Эти глаза невероятно подходили правителю средиземноморского острова, который был его домом.

Инстинктивно Руби отступила, попытавшись закрыть дверь, чтобы отгородиться не только от Сандера, но от всего, что окружало его. Однако он опередил женщину. Придержав дверь, Сандер решительно распахнул ее, заставив Руби попятиться в холл, а затем захлопнул, заключив их обоих в маленьком пространстве, пропахшем моющим средством. Запах был сильный, но он не мог защитить Руби от запаха мужчины. Мурашки пробежали по ее коже, заставив зашевелиться волоски на теле. Это смешно! Сандер ничего для нее не значит — точно так же, как в ту ночь она ничего не значила для него… Не надо думать об этом. Она должна сконцентрироваться на том, что происходит сейчас, отбросить глупые воспоминания и выполнить обещание, которое дала близнецам, когда они только что родились, — оставить прошлое позади.

Но Руби и представить себе не могла, что прошлое само найдет ее…

— Что ты здесь делаешь? — требовательно спросила она, решив перехватить у него инициативу. — Что тебе надо?

Его губы, возможно, и были совершенными, сулившими чувственное блаженство, но во взгляде не было ничего чувственного: Сандер смотрел на Руби пристально и жестко. Слова его были такими же резкими и холодными, как зимнее манчестерское утро, когда он выставил ее из отеля.

— Я думаю, ты знаешь ответ, — сказал он, и английский язык его был таким же безупречным, как и раньше. — Я приехал за своими сыновьями.

— Твоими сыновьями? — Руби гордилась своими близнецами, заботливо опекала их, и эти слова разъярили молодую женщину. По лицу ее, обычно спокойному, пошли красные пятна, а в аквамариновых глазах вспыхнул яростный огонь.

Прошло шесть лет с тех пор, как этот мужчина взял ее, попользовался, а затем отбросил в сторону — небрежно, словно она… ничто. Дешевая, по случаю Купленная тряпка, которую, разглядев при свете дня, он вышвырнул из-за непригодности. О, конечно, Руби понимала, что за ту роковую ночь ей следует винить только себя. Ведь именно она флиртовала с Сандером, хотя и под влиянием алкоголя. Несмотря на оправдания, которые Руби находила для себя, ей до сих пор было стыдно за свое поведение… Но не за своих прекрасных, обожаемых, любимых сыновей. За них ей никогда не будет стыдно. В тот момент, когда они появились на свет, Руби твердо решила стать матерью, которой они будут гордиться, с которой будут чувствовать себя защищенными. И сколько бы она ни жалела о том, при каких обстоятельствах они были зачаты, никогда не захочет вернуть время назад, чтобы все исправить. Сыновья были для нее всем. Ее сыновья…

— Мои сыновья… — начала она, но Сандер тут же прервал ее:

— Ты хочешь сказать — мои сыновья, поскольку в Греции именно отец имеет все права на своих детей, а не мать.

— Мои сыновья не от тебя, — твердо произнесла Руби.

— Лгунья, — бросил Сандер, достав из кармана фотографию и протянув ей.

Кровь отхлынула от лица женщины. Снимок был сделан в манчестерском аэропорту, куда они приехали, чтобы проводить одну из сестер в Италию, и сходство мальчиков с Сандером было потрясающим и несомненным. Близнецы временами, совершенно непроизвольно, даже держали себя так, как он — надменно и мужественно, — будто на генетическом уровне понимали, кто их отец.

Наблюдая за тем, как Руби то краснеет, то бледнеет, Сандер почувствовал, что победил. Конечно, это его дети. Он понял это в первую же секунду, когда взглянул на фото, сделанное сестрой.

Чтобы найти сыновей, Сандер обратился в частное сыскное агентство, и когда ему сообщили, что Руби — прекрасная мать, посвятившая себя заботе о детях, он нахмурился. Это означало, что добровольно она мальчиков не отдаст. Однако потом Сандер решил, что ее любовь и преданность сыновьям помогут ему достичь цели.

— Мои сыновья должны жить вместе со мной — на острове, который является их домом, а потом достанется им по наследству. По нашим законам они принадлежат мне.

— Принадлежат? Они — дети, а не вещи, и ни один суд не позволит тебе отобрать их у меня.

Руби была близка к панике, но изо всех сил держала себя в руках.