Вечный инстинкт - Страница 23

Ее замечание, в котором скрывался намек на обвинение, заставило Сандера нахмуриться. Он никогда не слышал такого от своей матери — насчет сотен бедных семей, — и поэтому слова Руби больно резанули по нервам. Вроде бы мелочь, но он не смог проигнорировать ее.

К собственному удивлению, Сандер занял оборонительную позицию:

— Это не мой самолет. Я вхожу в сообщество бизнесменов, которые совместно владеют этим лайнером и пользуются им, когда необходимо. А что касается бедных, то на острове существует система социальной защиты, благодаря которой никто не голодает, и все дети получают образование в соответствии с их способностями. У нас также имеются бесплатное медицинское обслуживание, хорошее пенсионное обеспечение. И то и другое было создано моим отцом.

И почему он должен оправдываться? Да еще перед Руби?

Вечером самолет наконец-то приземлился на острове. Окрестности были окутаны тьмой, и лишь взлетно-посадочная полоса была ярко освещена. Когда они сходили по трапу, их окутал теплый и влажный средиземноморский воздух. Легкий ветерок ворошил волосы близнецов, которые прижимались к Руби, внезапно потеряв уверенность в себе. Маленький автобус подвез их к зданию аэровокзала, где Сандер обменялся теплыми рукопожатиями со служащими. Затем они направились к лимузину, ожидавшему их. Сандер посадил в автомобиль сонных детей, устроив Гарри у себя на коленях и свободной рукой прижав к себе Фредди, а Руби осталась в одиночестве. Ей некуда было девать руки, привыкшие обнимать близнецов. Она очень хотела привлечь их к себе, но не стала делать этого, не желая тревожить их сон.

К счастью, ее больше не мучила головная боль, сопровождавшаяся ощущением тошноты, однако Руби по-прежнему чувствовала себя не очень хорошо.

Лимузин быстро мчался по шоссе, потом свернул на извилистую дорогу, и молодая женщина увидела мерцающее в лунном свете море. С другой стороны дороги возвышались скалы, которые в конце концов закончились старой крепостной стеной с большими воротами. Они проехали мимо высоких башен, затем — по мощеной улочке, которая, расширяясь, выходила на большую площадь.

— Это главная площадь города, и перед нами — королевский дворец, — сообщил ей Сандер.

— Мы будем здесь жить? — нерешительно спросила Руби.

Он покачал головой:

— Нет. Дворец используется лишь для торжеств и официальных церемоний. После смерти деда я построил загородную виллу. Меня не интересуют пышность и роскошь. Самое главное — благосостояние граждан. Так же считал мой отец. Не думаю, что островитяне будут уважать меня, если я не буду уважать их.

Руби отвела глаза. Его слова заслуживают восхищения, но разве она может позволить себе восхищаться Сандером? Достаточно и того, что она не в силах совладать с желанием, которое он пробуждает в ней.

— Этот город, наверное, очень древний, — сказала женщина, решив сменить тему.

— Да, — согласился он.

Всегда, по возвращении на остров, Сандера охватывали противоречивые чувства. Он любил эту землю и людей, живущих на ней, но в сознании постоянно всплывали горькие воспоминания детства.

Пытаясь их отогнать, он сконцентрировался на другом:

— Сюда приплывали на торговых судах египтяне и финикийцы. Они торговали и с нашим ближайшим соседом, Кипром. У нас, как и на Кипре, имеются большие залежи меди, и за остров велась жестокая борьба. Династический брак положил конец распрям. Это традиционный способ решения территориальных споров… — Сандер умолк, взглянув на Руби. Ему показалось, что она издала какой-то звук.

Молодая женщина, не сдержавшись, заявила:

— Представляю, какие ужасные чувства испытывали бедные невесты, которых заставляли вступать в такие браки.

— Полагаю, насильственные браки были отвратительны не только невестам, но и женихам.

Голос Сандера прозвучал так резко, что близнецы зашевелились во сне, заставив мать внимательно взглянуть на них, но все же она воинственно возразила:

— Исторически мужчины имеют в браке больше прав, чем женщины.

— Право свободного выбора имеют все люди, независимо от пола. Это право заложено в человеческой натуре, и его надо уважать превыше всего, — настаивал Сандер.

Руби с изумлением взглянула на него:

— И ты можешь говорить это после того, как силой заставил меня…

— Ведь ты сама настояла на браке.

— У меня не было выбора.

— Выбор всегда есть.

— Но не для матери. Мать прежде всего думает о детях.

Молодая женщина говорила убежденно, однако Сандер счел ее утверждение фальшивым. Он бросил на Руби такой презрительный взгляд, что она покраснела с головы до ног, вспомнив о том, как крепко уснула, оставив близнецов без присмотра.

Отвернувшись от нее, Сандер разозлился. Руби, наверное, считает, что может его обмануть. Она уверяет, что настояла на браке с ним исключительно ради своих сыновей, но он точно знает, что она жаждет попользоваться его богатством.

«Но ты предупредил, что ей придется подписать брачное соглашение, и она не получит ничего в случае развода», — услышал Сандер внутренний голос, неожиданно вставший на защиту Руби.

Близнецы любят ее. Они бы не проявляли такой любви, если бы Руби была плохой матерью. Сандер тоже любил свою мать в этом возрасте. Но он редко видел ее — она совсем не уделяла ему внимания. Мать была для него прекрасной дамой — прекрасной, но совсем чужой. Он тосковал по ней, жаждал увидеть, а когда наконец они встречались, Сандер испытывал постоянную тревогу, желая угодить маме, но боясь внезапных вспышек раздражения, когда он нечаянно прикасался к ее роскошной одежде. Анна, которая сейчас хозяйничала на вилле, была ему гораздо ближе, чем родная мать, да и всем остальным тоже…